Мое! - Страница 113

113

«БМВ» опять быстро нагонял. Мэри начала давить на тормоз, но автомобиль внезапно вильнул в правый ряд и оказался со стороны Барабанщика. Фургон содрогнулся и застонал, когда «БМВ» в него врезался. Удар был такой силы, что Барабанщика перекрутило по полу, как тряпичную куклу, и чуть не выбило руль из туго, до побелевших костяшек, стиснутых пальцев Мэри. Она дала сдачи, ударив своей машиной по «БМВ». Как два разъяренных зверя, автомобиль и фургон били друг друга на трассе на скорости почти восемьдесят миль в час. Струйки дыма вились из разбитого капота «БМВ», резкий визг скребущего металла доносился из мотора. Ван Дайвер увидел, что стрелка термометра прошла мимо предупреждающей линии, автомобиль начал вилять, теряя управление. В зеркале заднего вида замигали голубые огни, и оба, Ван Дайвер и Мэри, увидели настигающий патрульный автомобиль. Мэри вынула из сумки «магнум», ощутив, как молния боли пронизала разорванную руку.

И все равно Ван Дайвер вбил свою машину в борт фургона, и левые колеса Мэри вылетели на разделительный газон. И тут ей в горло вцепился настоящий страх: впереди в ее ряду ехала какая-то цистерна. Ван Дайвер ударил снова, не давая ей вывернуться. Патрульная машина нагоняла Ван Дайвера, мигали огни, завывала сирена. Впереди Мэри цистерна — выкрашенная в коричневые и белые пятна, словно коровья шкура с розовым выменем шлангов, — пыталась уйти в правый ряд. Мелькнула красная надпись на цистерне: МОЛОЧНЫЕ ФЕРМЫ СОЛНЕЧНОЙ ДОЛИНЫ.

Мэри выпустила руль, фургон заскользил на разделительный газон, и она потянулась к пассажирской двери за пистолетом, нажимая ногой на газ. Она приставила пистолет к стеклу, навела его на «БМВ» и нажала на спуск с искаженным от напряжения лицом.

Окно водителя осыпало Ван Дайвера осколками, изрезав лицо. Его ослепило кровью, и открыв рот, чтобы издать беззвучный крик, он услышал призрачные голоса и помехи полицейской радиосвязи в металле собственной челюсти. Что-то — другая пуля, горячая, как удар, — вонзилась в правое колено и свела мышцы судорогой. Он рванул руль вправо, пытаясь уйти от фургона, но машина дико завиляла, пошла юзом, а на ветровое стекло стремительно надвигалась цистерна, и одинокий, страшный голос призрачного радио сказал: «О Господи!»

В ту секунду, когда Ван Дайвер врубился в молоковоз на скорости семьдесят восемь миль в час, Мэри Террор налегла всем весом на руль, выводя фургон на разделительный газон. Цистерна была прямо перед ней. «Сейчас ударит! — внутренне завопила она, готовясь к этому удару. — Сейчас ударит!»

Фургон разминулся с грузовиком меньше чем на полфута, трава и земля летели из-под его задних колес. Когда «БМВ» врезался наотмашь в молоковоз, он смялся, как гармошка. В скрежете металла и звоне стекла высоко рванулись красные языки пламени, тут же хлынуло белое пенистое молоко из разорванных швов молоковоза, пенная волна взметнулась в воздух, накрыв патрульную машину, водитель которой пытался вывернуть на правую обочину. Шины поплыли, патрульную машину занесло и выбросило с шоссе, перевернув через ограждение и еще два раза перевернув, пока она не остановилась вверх колесами, дымясь на коричневой земле соевого поля.

Мэри уже выворачивала в левый ряд, миновав место аварии, которая заняла всего каких-то четыре секунды с момента, когда «БМВ» врезался в молоковоз и до переворота патрульной машины. Она глянула в боковое зеркало, позади в воздухе висели дым и туман горящего молока. Молоковоз лежал на боку, его водитель пытался выбраться из кабины. От «БМВ» ничего не было видно, кроме обгорелой шины, прокатившейся еще десять футов на запад и упавшей на разделительном газоне.

Оба ряда позади нее были заблокированы огнем и грудой металла. Мэри взяла Барабанщика за спину свитера. Он плакал, слезы текли по его лицу. У него были сильно поцарапаны нос и левая щека, маленькие капельки крови сочились из ноздрей. Мэри слизала кровь и прижала его груди, а он плакал.

— Ш-ш, — сказала она. — Ш-ш. Деточка у мамы. Все хорошо, детка.

Но не все было хорошо. Второй автомобиль дорожного патруля, мигая огнями, пронесся мимо нее, двигаясь на восток по направлению к аварии. Нужно на время съехать с восьмидесятого шоссе и найти место для отдыха. Она была близка к истощению, веки отяжелели, от запаха собственной крови тошнило. Время найти нору, чтобы спрятаться.

Она съехала на следующем же выезде. Знак на перекрестке посреди равнины указывал в одну сторону на Плейн-Вью и в другую сторону на Мэйсвилл. Вокруг стояли фермы, из труб вился дымок, акры полей уходили к далекому горизонту. Мэри вела машину, мысли путались от потери крови. Проехав Плейн-Вью с его двумя улицами и кучкой домов, она свернула на грунтовую дорогу и заехала в какой-то яблоневый сад. Она заглушила мотор и осталась сидеть, прижимая к себе Барабанщика.

Глаза отказывались смотреть, мир вокруг нее смыкался. Она боялась уснуть, потому что могла и не проснуться. Указательный палец слегка сдавило. Барабанщик его ухватил и держал крепко. Ее затягивала темнота, соблазнительный поток. Она обняла руками ребенка, словно защищая его этим объятием. Поспать всего лишь чуточку, подумала она. Может быть, час или два, а затем опять вернуться на шоссе и двигаться на запад. Всего лишь час или два, и она придет в себя.

Глаза Мэри закрылись. Пальцы ребенка играли с ее значком — «улыбкой». Мэри снился Лорд Джек, сидящий в освещенной солнцем комнате и говорящий с Богом о том, почему тот утонул в ванне в Париже.

На шоссе в двенадцати милях к западу Диди уткнулась в затор из машин, остановленных аварией. Лаура лежала на заднем сиденье в забытьи, но все равно часто приглушенно стонала, надрывая Диди сердце. Патрульные и пожарные прибыли в полном составе и направляли движение по изрезанному шинами разделительному газону вокруг места аварии. Репортеры уже были на месте, работали камеры и над головами жужжал вертолет.

113