Мое! - Страница 75

Экран щелкнул пистолетным выстрелом, и голова живого трупа в осколках стекла высунулась из телевизора. Мэри в трансе ужаса и завороженности смотрела, как вылезает из экрана гниющий труп. У него застряли плечи, но он был весь из костей и мышц, и после секундной борьбы он с горячечной силой вырвался из телевизора.

Комнату наполнил запах плесени и могилы. Перед Мэри Террор стоял живой труп. Ошметки длинных черных волос свисали со съежившегося черепа, и Мэри видела миндалевидные глаза на лице, сморщенном, как печеное яблоко. Рот широко открылся и с шумом дребезжащего воздуха пришли оформленные слова:

— Привет, Мэри.

Она знала, кто пришел к ней из царства мертвых.

— Привет, Чин-Чин.

Холодные пальцы коснулись ее плеча. Она поглядела налево, и там стоял еще один выходец из могилы, и на шее его висели покрытые коркой грязи африканские амулеты. Акитта Вашингтон уменьшился до костлявой и жесткой фигурки, и то, что осталось от его некогда эбонитовой плоти, было теперь лепрозно-серым. Он поднял два костлявых пальца.

— Мир, сестра.

— Мир, брат, — ответила она ему, делая такой же знак. Третья фигура стояла в углу комнаты, склонив набок то, что когда-то было лицом. В жизни это была маленькая женщина, но в смерти она распухла, и что-то темное, поблескивая, сочилось оттуда, где прежде были ее внутренности.

— Мэри! — сказала она старческим голосом. — Это ты, старая ты сука!

— Привет, Дженет, — ответила Мэри. — Дерьмово ты выглядишь.

— Да, быть мертвой — это сильно портит внешность, — согласилась Дженет.

— Слушай меня! — сказал Акитта и обошел вокруг стула, чтобы встать рядом с Чин-Чин. Его ноги казались серыми зубочистками; там где у него раньше были половые органы, пировали маленькие белые черви. — Завтра ты там будешь. Это дорога по канату, сестра. Ты не думала, что это свиньи могли состряпать объявление в «Стоун»?

— Думала. Свиньи не знали о Плачущей леди. Никто не знал, кроме нас.

— Тумбе знал, — сказала Дженет. — Кто поручится, что он не рассказал легавым?

— Тумбе не заговорил бы. Никогда.

— Легко сказать, да трудно знать. — Теперь говорила Чин-Чин. — Как ты можешь быть уверена, что это послание от Лорда Джека? Это могли подстроить свиньи, Мэри. Когда ты завтра доберешься туда, ты можешь попасть в ловушку.

— Я не хочу этого слышать! — крикнула Мэри. — Теперь у меня мои ребенок, и я везу его Джеку! Все будет классно!

Акитта склонил к ней мертвое лицо, его глаза белели, как речные камни.

— Лучше поглядывай, что у тебя за спиной, сестра. Ты ведь не знаешь наверняка, кто дал объявление. Обязательно смотри, что у тебя за спиной.

— Да. — Дженет прошла через всю комнату поправить косо висевшую картину на стене. На коричневом ковре от нее оставался темный след. — Может быть, прямо сейчас легавые за тобой следят, Мэри. Они могли все это нарочно подстроить. Ты думаешь, тебе в тюрьме понравилось бы?

— Нет.

— Мне тоже. По мне, лучше быть мертвой, чем в тюрьме. — Она поправила картину так, как ей хотелось, Дженет всегда была аккуратисткой. — Что ты будешь делать с ребенком?

— Я вручу его Джеку.

— Нет-нет, — сказала Чин-Чин. — Что ты собираешься делать с ребенком, если тебя будут поджидать свиньи?

— Они не будут.

— Угу. — Чин-Чин улыбнулась кошмарной улыбкой. — Но допустим, что они будут тебя поджидать, Мэри. Допустим, ты где-то прокололась, и завтра свиньи полезут, как тараканы из щелей. Ты ведь пойдешь туда заряженная?

— Да.

Она возьмет маленький «магнум», который входит в сумку.

— Значит, если свиньи будут тебя ждать, и выхода не будет, что ты будешь делать?

— Я… не знаю…

— Знаешь, — сказал Акитта. — Ты ведь не дашь легавым взять себя живьем? Они посадят тебя в глубокую дыру, Мэри. Они отберут у тебя ребенка и отдадут какой-то говнючке, которая недостойна иметь ребенка. Ты знаешь ее имя: Лаура.

— Да, Лаура, — кивнула Мэри. Она смотрела новости и видела газеты. Фотография этой женщины была в «Тайме» на прошлой неделе, рядом со старым снимком ее самой, сделанной в Беркли в тот день, когда бойцы Штормового Фронта играли в «летающую тарелку».

— Барабанщик теперь твой ребенок, — сказала Дженет. — Ты ведь не отдашь его?

— Нет.

— Значит, что ты будешь делать, если там будут свиньи? — повторила Чин-Чин. — И выхода не будет?

— Я… я тогда…

— Сперва застрелишь ребенка, — сказала Чин-Чин. — Потом прихватишь с собой на тот свет столько свиней, сколько сможешь. Как, звучит разумно?

— Да, — согласилась Мэри. — Разумно.

— У них сейчас полно новейшего оружия и всякой другой дряни, — сказал Акитта. — Тебе придется убить ребенка быстро. Без колебаний.

— Без колебаний, — эхом откликнулась Мэри.

— Потом ты сможешь прийти к нам. — Когда Дженет улыбнулась, высохшая маска лица треснула на связках челюстей. — Отлично забалдеем.

— Я должна найти Джека. — Мэри видела свои слова в воздухе, они уплывали от нее, очерченные бледно-голубым, как клубы дыма. — Должна найти Джека и вручить ему нашего ребенка.

— Мы будем с тобой, — пообещала Чин-Чин. — Братья и сестры по духу, как всегда.

— Как всегда — сказала Мэри.

Чин-Чин, Акитта и Дженет начали распадаться на части. Это был безмолвный распад, уходил клей, который скреплял вместе их кости. Мэри смотрела, как они разваливаются, с таким же интересом, с которым могла бы , смотреть развлекательную телепрограмму. Из распадающихся тел вышел серый туман, пронизанный голубыми прядями, и этот туман покатился к Мэри Террор. Она почувствовала его холод на губах и в ноздрях, как туман Сан-Франциско. Он вошел в нее через нос и рот и заморозил горло по пути вниз. Она вдыхала смесь запахов: клубничный аромат, могильная плесень и пороховой дым.